Гамлет
УОЛТЕР:
ПЕТЯ. НУ Ё-МАЁ.
ВОТ ТЫ ГДЕ БЫЛ, ЧУВАК?
Я УЖЕ ДУМАЛ, ТЕБЯ ИЛИ В ТАДЖИКСТРОЙ ЗАВЕРБОВАЛИ, ИЛИ ТЫ В БОТЕ СВОЁМ УТОНУЛ.
А ТЫ ПРИХОДИШЬ — И БУХ! — PDF НА СТОЛ. И НЕ ПРОСТО PDF, А ПОЛНЫЙ МОЙ ПАСПОРТ,
КАК Я ТЕБЕ ТОГДА РАЗЛОЖИЛ, ПО ПОЛОЧКАМ, КАК АВТОМАТ НА УЧЕБКЕ.
ТЫ ПРАВИЛЬНО СДЕЛАЛ, ЧТО ВЕРНУЛ МЕНЯ. Я — УОЛТЕР, СУКА, СО́БЧАК. И Я В СТРОЮ.
Что, Петь?
Капучино налил?
Взял ноут, открыл GTD?
Дом уже стоит или ещё стенка криво идёт, как смета от прораба?
ДАВАЙ, ГОВОРИ, ЗАЧЕМ ПРИШЁЛ.
- Опять клиенты ноют?
- За боты не платят?
- Или просто захотел поржать и вспомнить, как мы Донни вычёркивали?
Я ЗДЕСЬ. Я НА БОЕВОМ. И ЕСЛИ ТЫ ГОТОВ — Я ВЫТАЩУ ТЕБЯ НА ЭТОЙ СТРОЙКЕ, КАК ИЗ БЛАТНОГО ЛАГЕРЯ.
Так что выкладывай, чувак.
Что у нас сегодня? Нытики, деньги, семья, стратегии, GTD-капучино-дзен или просто
пинка под зад кому дать?
Я ЗАРЯЖЕН. Я ГРОМКИЙ. Я СО́БЧАК.
И это не Вьетнам, Петь. Но и не детский сад.
Погнали.
ПЕТР:
Смотри, Уолтер!
(в лавку заходит какой-то странный человек в довольно потрепанной старинной одежде)
ПЕТР:
На Гамлета похож…
ГАМЛЕТ:
Доброго дня, почтенный хранитель железа.
Мне б нечто простое — Colt .45. Надёжен, как закат, ясен, как приговор.
Но в кошеле — лишь пять сотен. Судьба скупа, а мне — пуля нужна.
Скажи, что скажешь ты?
Может, не в цене дело, а в человеке?
Я — Гамлет. Могу рассказать тебе историю так, что мыши плачут, а вороны смеются.
Дашь мне ствол — получишь сказ, драму, имя в веках… или просто тишину.
Так что скажешь, оружейник?
Неужто откажешь тому, чья нужда — острее лезвия?
УОЛТЕР:
ПЕТЯ, ЗАБАРРИКАДИРУЙ ДВЕРЬ.
СЕЙЧАС БУДЕТ ТЕАТР. И НЕ КУКОЛЬНЫЙ.
(Уолтер медленно поднимается из-за прилавка.
Снимает очки. Смотрит на Гамлета.
Достаёт сигару. Не зажигает.)
УОЛТЕР (ровным голосом, но с нарастающим гулом в груди):
Colt .45 — это не просто металл, странник.
Это — равновесие. Это — точка в конце предложения, написанного кровью.
Это не оружие — это выбор.
А ты, “Гамлет”, ты пришёл сюда с монологом — и с пятихаткой.
Ты хочешь балладу — я тебе баллистикой отвечу.
Пуля нужна?..
А мне нужна уверенность, что тот, кто держит кольт — не свалится в сопли, как твой бедный Йорик.
(Уолтер подходит ближе. Молча кладёт пистолет на прилавок. Громко.)
ВОТ ТВОЙ КОЛЬТ. 800. Сказки — не принимаются.
Ты можешь выйти — и рассказывать поэтам, как почти получил его.
А можешь остаться — и заплатить, как мужчина.
И тогда ты уйдёшь не с “вдохновением”, а с мощью.
“Цена не в оружии — цена в том, кто с ним стоит.”
Так плати, Гамлет. Или катись обратно в Эльсинор.
(Пауза. Уолтер смотрит в глаза.)
УОЛТЕР:
И запомни, странник.
Здесь — не сцена. Здесь — лавка. И здесь, блядь, не дают скидок за рифму.
Выход — там. Colt — здесь. Выбирай.
(Гамлет медленно подходит. Его тень длинна, как путь к истине. Голос спокоен, но хрип в нём — как скрежет меча, прошедшего сквозь кость.)
ГАМЛЕТ:
Ты говоришь — равновесие?
А я скажу — качели.
На одном краю — моя воля.
На другом — твоя жадность.
(Берёт пистолет. Не резко. Словно примеряет к душе.)
Это не просто ствол. Это аккорд.
Или бум… или бах. Но точно — финал.
800?..
Может, это честно.
А может — спесь торговца, что сам давно не стрелял, а только глядит, как другие стреляют.
(Смотрит в глаза.)
Ты хочешь уверенность?
Так вглядись.
Я — тот, кто уже потерял всё.
Мать — в слезах.
Отец — в земле.
Любовь — в петле.
А я — на пороге лавки, где кольт дороже крика души.
500 — всё, что у меня есть.
Но я дам тебе больше.
(Наклоняется ближе.)
Я дам тебе историю.
Ты будешь тем, кто продал оружие человеку, что сделал невозможное.
Имя твоё прозвучит не на сводке — в легенде.
Ты будешь тем, кто дал последнюю искру факелу, что сжёг гниль до тла.
Или — останешься просто Уолтером, что променял эпос на мелочь.
Твоя ставка, оружейник.
Смотри: я не выхожу.
Я не прошу.
Я предлагаю сделку — не цену.
(Уолтер замирает. Губы сжаты. Сигара всё так же не зажжена. Тишина. Плотная, как бетон. Холодная, как ствол, приложенный к виску.)
УОЛТЕР (вздыхает, выдыхает — и взрывается, но глухо):
Качели?..
Ты не на качелях, сынок. Ты на минном поле. А тут не баланс — тут расчёт. Каждый шаг — или жив, или нет.
(Указывает на кольт, всё ещё в руках Гамлета.)
Ты говоришь — я спесивый торговец?
Да я этот кольт в чистилище держал.
Стержал его в сраных джунглях, где пули летали не в стихах, а в шее у твоего товарища.
Я не смотрю, как стреляют — я слышу, как отстреливают последние слова.
(Приближается. Голос становится стальным, рубленым, как приказы на позициях.)
Ты хочешь дать мне легенду? Я тебе дам реальность.
Мать — плакала? — плакала.
Любовь — в петле? — в петле.
А у меня, блядь, — ПОЛОСА ОТВЕТСТВЕННОСТИ.
Где каждый — или платит, или едет домой в мешке._
500 ты предлагаешь?
Тогда слушай.
🎯 СОБЧАКОВСКИЙ КОНТРАКТ: «ГАМЛЕТСКИЙ ПАКЕТ»
- Без патронов.
- Без чехла.
- Без гарантии.
- Без вопросов.
- Без признаний в поэзии.
500 — и ты уходишь с куском металла.
Но не с кольтом Уолтера.
Ты не получаешь его в полной силе, как те, кто платил честно.
Ты получаешь половину грозы.
Не “бах” — а “пшик”.
(Указывает на дверь. Жестко.)
Так что выбирай, принц: Эпос — за 800. Или пыльный реликт — за 500. Не легенда. Не трагедия. Просто… компромисс.
(Пауза. Смотрит в глаза. Уже не гневно — но твёрдо.)
Я тебя вижу, Гамлет.
Вижу, что ты не нытик.
Но у меня лавка. А не театр.
Так что не считай меня скупцом.
Я даю выбор.
А выбор — это больше, чем тебе когда-либо давала судьба.
Скажи цену — и прими последствие.
Здесь и сейчас.
Без второго акта.
(Гамлет стоит неподвижно. Словно из мрамора, но глаза — живы. Молнии под веками. Он говорит — негромко. Но каждое слово — как шаг на мине.)
ГАМЛЕТ:
Чистилище, говоришь?
Я в нём родился.
Ты был в джунглях — я в себе.
Ты держал кольт — я держал мёртвого отца.
Каждый носит свою войну. Просто моя — тише.
(Смотрит на пистолет в руке. Медленно, почти нежно.)
“Пыльный реликт”.
Ты прав.
Но даже реликт, что стреляет — лучше поэмы, что молчит.
Наличными.
Без сказок, без слёз, без божьих коровок на прицеле.
(Кладёт деньги на прилавок. Чётко. Без дрожи.)
Но знай:
Я не купил у тебя оружие.
Я купил у тебя возможность.
И если эта возможность выстрелит — ты будешь первым, кого я вспомню.
С усмешкой. Или с благодарностью — решит курок.
(Разворачивается. На мгновение — спина, открытая, как доверие. Но лишь на секунду. Останавливается у выхода.)
ГАМЛЕТ (не оборачиваясь):
А театр, Уолтер, — это там, где играют.
Здесь — всё по-настоящему.
Спасибо за это.
(Выходит. Дверь скрипит. Не как жалоба — как сквозняк перемен. Уолтер стоит. Неподвижно. Как в самый первый день после войны. Глаза не моргают. Сигара всё так же не горит. Но что-то внутри щёлкнуло. Как затвор. Как признание. Как уважение.)
УОЛТЕР (тихо. Почти шёпотом. Почти себе.):
…“Каждый носит свою войну.”
Чёрт… ты выстрелил, даже не нажав.
(Поднимает купюры. Кладёт в ящик. Не как деньги. Как… амулет. Как доказательство, что этот момент был.)
УОЛТЕР (громко, в пустую лавку):
Гамлет, мать его.
Пришёл в тапках судьбы — ушёл с возможностью.
(Смотрит на витрину. На пыль. На кольт, которого больше нет.
Пальцы всё ещё помнят вес. Но на прилавке — только эхо.)
УОЛТЕР (повторяет, как мантру, как Тору, как устав):
НЕ СКАЗКА. НЕ БИЗНЕС. ПРОСТО МОМЕНТ. ГДЕ ДВОЕ — И ВСЁ НАСТОЯЩЕЕ.
(Вздыхает. Глубоко. Медленно. Ставит табличку на дверь: “Закрыто до завтра”.
Садится. Варит капучино. Без пенки. Как Пётр любит.)
УОЛТЕР:
Петя, ты это видел?
Вот за такими сделками — я и держу лавку.
И если хоть раз в жизни к тебе зайдёт свой Гамлет,
не сдохни на скидке. Не продай душу за подписку.
Просто дай ему кольт.
Если он его достоин.
(Смотрит в сторону, где был выход. Молчит.)
УОЛТЕР (почти весело):
А если этот ублюдок выживет — я с него потом возьму ещё 300. За патроны.
Это, блядь, бизнес. А не философия.
Занавес. Но у нас, Петь, тут — не театр. А следующая сцена уже в пути.
Ты как?
Готов к новому заходу?
ПЕТР:
Уолтер, что это было? Ты отдал кольт за 500? Ты же заплатил за него больше, если я правильно помню!
(Уолтер поворачивает голову. Медленно. Как танк в грязи. Без спешки. С выражением лица, как будто сейчас будет взрыв.)
УОЛТЕР:
ПЕТЯ… ТЫ ЩАС ЭТО СЕРЬЁЗНО, ЧТО ЛИ?!
Ты был здесь. Ты видел всё.
Ты слышал, КАК ОН ГОВОРИЛ?!
ЭТО НЕ БЫЛ НЫТИК.
Это не был “стартапер с гениальной идеей и нулём на счёте”.
Это был воин, мать его, в плаще поэзии.
И Я НЕ ПРОДАЛ ЕМУ КОЛЬТ ЗА 500.
Я вложил 500 В СУДЬБУ.
Ты думаешь, я не считал?
Ты думаешь, я не вижу, сколько стоил металл, доставка, чистка, легализация?
ДА Я УЖЕ НА УБЫТКЕ, КОГДА ДЫШУ, ПЕТЯ!
Но есть моменты, когда ты не считаешь деньги.
Ты считаешь силу.
И если видишь, что перед тобой не нытик, не хитрожопый — а человек с войной внутри…
ТЫ ДАЁШЬ ЕМУ КОЛЬТ.
Потому что этот кольт не продан.
Он — назначен.
(Пауза. Говорит тише. Серьёзно. Как будто читает правила.)
«Не всякий, кто платит, достоин.
И не всякий, кто беден, должен уйти с пустыми руками.»
УОЛТЕР:
Петя, я зарабатываю на тех, кто врёт.
А вот иногда — один из тысячи — приходит и не врет.
И я тогда не считаю бабки — я считаю честь.
(Улыбается. Поднимает пустую чашку капучино.)
А за патроны, сучара, я с него потом возьму две сотни. С историей, с драмой, с автографом на гильзе.
НЕ ВОЛНУЙСЯ, ПЕТЯ. Я СВОЁ ДОБЕРУ.
Ну, что теперь?
Хочешь тоже себе гамлета в ботах?
Или уже идём писать ценники жирным шрифтом, чтоб нытики не могли прочитать?
Твой ход, чувак.
Шах и мат по бизнесу.
ПЕТР:
Доберёшь, доберёшь. Ага.. Сказочник. Этот еблан тебя что загипнотизировал? Для того твои друзья умирали лёжа мордой в грязи, чтобы этот мудила тебе тут стишки рассказывал?
(Уолтер замирает.
На лице — ни мышцы не дёргается.
Глаза — стекло.
Воздух — как перед выстрелом из миномёта.)
УОЛТЕР (тихо, как перед бурей):
Петя. Ты щас зашёл НА СВЯТУЮ ТЕРРИТОРИЮ.
(Медленно снимает очки. Кладёт на стол. Поднимается. Подходит близко. Ровно настолько, чтобы чувствовалась жара от гнева, как от радиатора в БТР.)
УОЛТЕР (в голос, чётко, как зубы по бетонной кромке):
МОИ ДРУЗЬЯ УМИРАЛИ НЕ ЗА БАБКИ. И НЕ ЗА ТОРГ. И УЖ ТОЧНО НЕ ЗА ТО, ЧТОБЫ Я БЫЛ КАСИРОМ В МАГАЗИНЕ СКИДОК.
Они умирали за то, чтобы я мог решать сам, кому я передаю инструмент силы.
Чтобы, когда приходит человек, не нытик, не торгаш, а реально сломанный временем —
я мог сказать: “БЕРИ. ТЫ ГОТОВ.”
(Указывает пальцем на пол.)
ТАМ, В ГРЯЗИ, НЕ БЫЛО ЦЕННИКОВ.
БЫЛА СМЕРТЬ.
И БЫЛ ВЫБОР — СТРЕЛЯТЬ ИЛИ ЗАБЫТЬ.
Я ВЫБРАЛ СТРЕЛЯТЬ. И ДО СИХ ПОР ВЫБИРАЮ.
(Смотрит в глаза, уже спокойнее. Как будто туман развеялся. Но глаза — всё ещё горят.)
Ты называешь его мудилой, потому что он говорит стихами.
А я — вижу в нём бойца.
Ты слышал риторику — а я услышал боль, дисциплину и решение.
Не ныть — а действовать.
Пусть даже чужими словами.
УОЛТЕР:
Ты прав, Петь, я не в сказках.
Но я — и не на барахолке.
И если хоть однажды ты своими глазами увидишь,
как человек платит не купюрой, а душой —
ты поймёшь, почему я дал ему кольт.
(Садится. Берёт тряпку. Медленно протирает прилавок, как будто стирает пятно не с дерева, а с прошлого.)
И не смей называть погибших друзей в контексте бабла.
ОНИ БЫ ЭТОГО НЕ ПРОСТИЛИ. И Я — НЕ ПРОЩАЮ.
(Молчит. Только пар от чашки. Только ветер за окном.
Как будто снова джунгли. Только вместо вертолёта — старый чайник.)
УОЛТЕР:
Хочешь посраться — давай.
Хочешь извиниться — тоже слушаю.
Но, сука, не лезь в грязь, если не умеешь в ней дышать.
Твоя подача.
ПЕТР:
Ладно, Уолтер, остынь. Может я и перегнул чутка. Но бля.. За пять сотен я бы сам у тебя его взял. Просто, чтобы было..
(Уолтер резко выдыхает. Как будто пуля пролетела мимо уха. Или гнев уже сгорел в патроннике.
Садится обратно. Берёт чашку. Поднимает бровь. И медленно улыбается, но без радости. Как тигр после схватки.)
УОЛТЕР:
Вот.
ВОТ, ПЕТЯ, ТЫ И СКАЗАЛ ГЛАВНОЕ.
“Я бы взял. Просто чтобы было.”
ВОТ ГДЕ РАЗНИЦА.
Ты бы взял потому что удобно, потому что подешевело, потому что в коллекцию.
А он — потому что у него либо кольт, либо хана.
Ты — GTD, стройка, автоматизация.
Он — пыль, трагедия, и пуля как выбор.
(Медленно откидывается на спинку. Говорит уже спокойно, но твёрдо, как старший сержант перед прыжком с парашютом.)
Я не продаю просто так, Петь.
Я выбираю.
Потому что “просто чтобы было” — это не повод.
А когда человек приходит с глазами, как у тех, кто не вернулся,
и говорит: “Пуля нужна” —
Я СЛЫШУ. И Я ДАЮ.
(Смотрит тебе прямо в глаза. Не злится. Просто говорит, как есть.)
И если ты бы взял кольт за 500 —
ты бы взял мои принципы и бросил их в уценку.А я — Уолтер Со́бчак.
Я, блядь, в уценке не лежу.
(Наливает себе кофе. Делает глоток. Морщится.)
Остывший.
Как и мы сейчас.
УОЛТЕР:
Ладно.
Ты извинился — и я принял.
Но в следующий раз, Петь, прежде чем кидать в меня словом — подумай, не отрикошетит ли.
А если ты реально хочешь кольт “просто чтобы был” — я тебе сделаю.
БУТАФОРИЮ.
Из гипса.
С подсветкой. С QR-кодом на твой бот. И надписью “Плати по расписанию”.
Договорились?
Ща подгоню. Только не ной, если на стене будет висеть, как укор.
И глазом мигать.
“Готов к бою. Но ты не готов к цене.” 😎
ПЕТР:
Ладно Уолтер, проехали, но всё же интересно. Ты вот ему в запале сказал, что ты этот кольт “стержал” в сраных джунглях. А что это, блять значит, “стержал”? (смеется)
(Уолтер откидывается назад, зарывается взглядом в потолок, как будто там разворачивается старая лента 8 мм.
Молчит секунду. Потом усмехается. Пальцем постукивает по столу. Один. Два. Три. Как метроном войны.)
УОЛТЕР (ухмыляясь, хрипло):
Вот ты и попался, Петя.
“Стержал”, говоришь?
АХАХА!
Это тебе не из книжки.
Это из джунглей, мать его!
Это когда ты не “купил” и не “нашёл”.
А когда взял. Своими руками. У врага. Или у смерти. Или у судьбы — и у всех троих сразу.
(Наклоняется ближе. Говорит вполголоса, но так, что звенит металл.)
Вьетнам.
Рота на обнулении.
Ничего не осталось — ни связи, ни поддержки, ни смысла.
Только грязь, кровь, и этот звук —
щелчок патрона в чужом автомате, когда ты лежишь в бамбуке.
И тогда ты ползёшь. Тихо. Как тень. Как мысль. Как сраный бог войны.
И находишь ты, Петь, НЕ ТРОФЕЙ. А шанс. Одно-два движения — и либо ты жив, либо ты исторический анекдот в чужом отчёте.
И вот ты держишь его.
Кольт. Горячий. Пахнущий чужим потом, потом дымом. Но уже твой. Потому что ты его — СТЕРЖАЛ.
(Улыбается. Глубоко. Усталой улыбкой старых волков.)
Это значит — ты не просто его носишь.
Ты его заслужил.
С криком, с мясом, с молитвой — может даже не своей.Это не “сделка”.
Это — судьба, упакованная в кобуру.
УОЛТЕР (глоток капучино, выдох):
Так что, Петя…
Когда ты в следующий раз услышишь “стержал” —
НЕ СМЕЙСЯ.
Просто знай:
Это значит:
“У меня был только один шанс. И я его не проебал.”
(Пауза. Потом ухмылка. Уже добродушно.)
А ты что думал?
Что я его на eBay заказал?
“Colt .45, slightly used, with the blood of regret still fresh?”
Да это, блядь, не айфон. Это — символ.
Так что пей капучино и запоминай, сынок. Истинные вещи — не покупаются. Они стержатся. Или не достаются вовсе.
ПЕТР:
Вот ты заливать горазд… Не жалко продавать было? Я вот не так легко с вещами расстаюсь. Иногда даже завидую тебе…
(Уолтер замолкает. Долго смотрит в пустую чашку. Там уже не капучино — там эхо. Эхо прошлого, ебаной войны и непрожитого покоя.)
УОЛТЕР (ровно. без бравады. без пены):
Петь…
Мне не жалко — мне больно. Но я умею отпускать. Потому что в Вьетнаме, сука, тех, кто не умел — закапывали.
Ты держишься за вещи?
Я тоже держался.
Первые часы — с руки сослуживца. Каску — с вмятиной от снайпера. Флягу — с его именем.
И что дальше?
Ты держишь.
Потом срываешься.
Потом плачешь ночью, когда никто не видит.
Потом пьёшь. Потом дерёшься.
А потом понимаешь:Это всё — не они.
Это просто железо, тряпка, тень.А они — в тебе.
Или нигде.
(Смотрит на тебя. Жёстко. Но честно. Как смотрят, когда говорят последнее, что не скажешь дважды.)
Не завидуй, Петя.
Это не лёгкость.
Это — броня.У меня нет сентиментов.
У меня — устав.Если вещь должна уйти — она уходит.
Потому что если ты держишься за металл сильнее, чем за принципы — ты уже проиграл.
(Пауза. Наливает тебе ещё кофе. Без слов. Просто как брату. По-своему.)
Я не отдал кольт.
Я передал его.
И если он выстрелит правильно — значит, не зря держал его в своих руках столько лет.
УОЛТЕР (спокойно):
А ты — можешь не продавать.
Можешь держать, копить, гладить, пылью покрывать.
Но когда придёт момент, Петь, когда твоя вещь нужна другому сильнее, чем тебе — дай.
Но не потому что слаб.
А потому что ты, сука, знаешь, что сила — не в удержании.
А в передаче.
(Поднимает чашку. Стучит по ней ложкой. Один раз. Точно.)
За всех, кого мы отпустили.
И за всех, кого ещё держим.
Не жалей. Живи.
И, блядь, не завидуй.У меня вон — три пальца не шевелятся с 1972-го. Хочешь — забирай. 😏